Нужно понимать, что мы пришли строить карьеру и расти вверх. И понятно, что единственный способ подняться на верхние этажи будущей независимой Голландии, это устранение конкурентов, устранение любым доступным способом. А какой способ наиболее доступен в условиях оккупации? Сдать конкурента немцам.
Совершенно очевидно, что львиная доля успехов, приписываемых гестапо и абверу, в борьбе с партизанами и подпольщиками Европы, это просто элемент подковерных интриг внутри самого Сопротивления. Нельзя сказать, что гестаповцы были лишь статистами, они тоже участвовали в игре. Только вот возможности их были невелики. Они ведь жили в оккупированных странах, ходили по улицам городов, в которых их ненавидели.
При той степени взаимного ожесточения найти пятнадцатилетнего подростка, зацикленного на ненависти к оккупантам, который бы взорвал гранату под ногами гестаповского палача, или в упор разрядил бы в него трофейный «шмайсер», найти не составило бы труда. Да, охраняли Гитлера, охраняли Кубе, охраняли ещё сотню высокопоставленных нацистских бонз – но эти бонзы и не работали по горячим делам сами. Они питались информацией и выводами рядовых гестаповцев, единственной охраной которых был «вальтер» в кармане и денщик-француз за спиной.
Так что аресты руководителей Сопротивления гестаповцами сначала на партийном бюро обсуждались. Буквально.
Ещё один способ устранения конкурента – убийство. Идет война, страна захвачена врагом, за предательство наказание одно: смерть. Поэтому-то нам и нужны боевики-телохранители. В обстановке, когда каждый уже не раз успел обвинить всех остальных в работе на гестапо, невиновным останется тот, кто останется жив.
Ну и, наконец, напоследок нам остается вариант последнего часа: хирургическое устранение всех конкурентов в краткие часы освобождения. Пока на улицах города идут бои, пока немцы держатся в зданиях вокзала и почты, наши боевики должны успеть сработать по адресам, расстреляв на месте всех остальных кандидатов в мэры и вице-губернаторы.
Вот таков тернистый путь к свободе.
